Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]
— А профессор?
— Что профессор? — насторожился начальник, сразу же приняв официальный тон. На Гопкинса, однако, это не подействовало. Он вежливо пояснил суть своего вопроса:
— Был ли профессор дома в момент совершения преступления?
— Был, разумеется. Люди в его возрасте и с его общественным положением проводят, как правило, предрассветные часы в собственной постели.
— Олл райт, — невозмутимо продолжал Гопкинс. — Итак, профессор был дома. А как вы полагаете, он сумел бы, — тут даже лейтенант запнулся, — сумел бы, как это лучше сказать… воспользоваться трубкой? Насколько мне известно, он долгие годы провел на раскопках древних поселений индейцев майя и не исключено… О, мой вопрос носит чисто теоретический характер, — поспешил он успокоительно заметить при виде вертикальной морщины, которая грозно пересекла лоб его начальника.
Сэр Генри взглянул, в окно.
— Ну, если теоретически… — Он пробарабанил пальцами по крышке стола. — Ну, теоретически, пожалуй, он должен уметь. Но вы понимаете, дело это деликатное, чрезвычайно деликатное. Вы сами знаете, какое положение в обществе занимает профессор Хоуп. Он член Королевского общества… чего-то там и еще полдюжины не менее важных учреждений. Так что, уж если браться за это дело, то только в очень тонких перчатках. Одно неосторожное движение и… слуга покорный! Такая каша заварится. Вся надежда на вас.
Лейтенант всецело разделял точку зрения своего руководства. Дело действительно было чрезвычайно деликатным, следовало соблюдать всяческую осторожность. А это обстоятельство отнюдь не облегчало ведение следствия.
— И что же, не удалось обнаружить ни малейшего обстоятельства, которое проливало бы свет на личность убитого? — спросил он с надеждой.
— Ни малейшего. Нам неизвестно, кто он, откуда явился, с какой целью забрался в сад к профессору Хоупу. С его одежды спороты фабричные метки. Носовой платок тоже без метки. При осмотре трупа не обнаружено ни клочка бумаги, буквально ничего, что могло бы навести нас хоть на какой-то след.
— И профессор никогда его раньше не видел?
— По крайней мере, так он утверждает. Категорически. Хотя… — в голосе сэра Генри послышалось сомнение.
— Хотя что? В чем вы сомневаетесь, сэр?
Генри Дрейк заворочался в своем кресле.
— Сомнения? Какие могут быть у меня сомнения? Упаси Бог. У меня нет никаких оснований ставить под сомнение заявление профессора Хоупа. Вот только инспектор Вуль высказал предположение… Но ведь вы знаете инспектора Вуля, лейтенант. Время от времени ему приходят в голову всевозможные фантазии.
— Какая же фантазия пришла в голову инспектора Вуля на сей раз? — настойчиво домогался лейтенант.
— Ну, если это столь вас интересует… Впрочем, каждый волен иметь собственное мнение. Так вот, у Вуля создалось впечатление, что профессор Хоуп не сказал всей правды.
— В самом деле? Значит, все-таки…
— Да нет же, это личное, скажем так, совершенно особое мнение инспектора Вуля, не подкрепленное никакими существенными фактами, — поспешил с объяснениями начальник. — Никакими решительно, — подчеркнул он еще раз.
Лейтенант разочарованно вздохнул. Да, судя по всему, ему поручают дьявольски запутанное дело. Впечатление это еще более усилилось, когда речь зашла о предоставляемых лейтенанту полномочиях. Сэр Генри проявил тут вовсе не свойственную ему сдержанность.
— Вы прекрасно знаете, лейтенант, что я питаю к вам неограниченное доверие и во всем полагаюсь на вас. Но в данном случае обстоятельства заставляют меня просить вас проявлять максимальную сдержанность. Разумеется, вы вправе и дом обыскать, и допросить, кого сочтете нужным. Но вот насчет того, чтобы арестовать кого… Тут уж придется соблюдать все тонкости процессуального кодекса…
— Даже в том случае, когда от немедленного ареста будет зависеть успех всей операции? — перебил его молодой человек.
Сэр Генри отвел взгляд в сторону.
— Ну, в таком случае… В конце концов можете же вы предпринять определенные шаги и на свой собственный страх и риск. И… под свою собственную ответственность. Хотя, — поспешил добавить начальник, — я всегда буду, как каменная стена, поддерживать вас по мере моих возможностей.
Обсудив еще некоторые второстепенные вопросы технического порядка, сэр Генри счел возможным закончить инструктаж. Лейтенант поднялся и одернул безукоризненно скроенный пиджак.
— Олл райт, — процедил он сквозь зубы. — Сделаю, что смогу… при данных обстоятельствах.
Похоже, он не испытывал особого энтузиазма и не скрывал этого.
— Только, ради Бога, будьте осторожнее, — еще раз напомнил подчиненному сэр Генри, пожимая на прощанье руку молодому лейтенанту. — Как можно осторожнее…
IX. Я не остановлюсь ни перед чем
На первой встрече с профессором Хоупом лейтенант Гопкинс вел себя так, будто явился со светским визитом, но толку от этого было мало. Подобно улитке, спрятавшейся в своем домике, профессор замкнулся и в беседе с гостем отделывался общими вежливыми словами, которые совершенно ни о чем не говорили. Нет, он не имеет ни малейшего понятия, кем мог быть убитый и по какой причине заявился к его дому. Очень может быть, это обычный воришка. Разве мало таких шляется в округе? Почему этого воришку убили, профессор тоже не знает, и никаких предположений на этот счет у него нет. Ох, он, разумеется, не имеет также ни малейшего понятия о том, кто бы это мог сделать.
— Согласитесь, очень странный способ убийства, я бы сказал — необычный, — ввернул лейтенант.
— И в самом деле странный, — вежливо согласился профессор. И добавил равнодушным тоном:
— Я слышал, в последнее время преступный мир Лондона проявляет чудеса изобретательности в этой области. Мне доводилось читать о весьма странных способах, так что…
— Но об убийстве с помощью отравленной стрелы, выпущенной из особой трубки, вы вряд ли читали? Не правда ли?
Профессор проявил полнейшее незнание того, имеются ли среди лондонских бандитов специалисты по стрельбе из пневматических трубок. И добавил:
— Вот если бы речь шла об индейских племенах, тут я мог бы кое о чем рассказать, а так…
— В таком случае скажите, профессор, у индейских племен все подобного рода трубки одинаковы или различаются по размерам? — задал неожиданный вопрос лейтенант.
Ответ последовал с едва заметным опозданием:
— Нет… Ну, разумеется, нет. Ведь это же не фабричные изделия.
Затем гость завел довольно долгий разговор о государстве индейцев майя периода расцвета и о раскопках городов этого периода. Перед визитом к профессору Хоупу Гарри Гопкинс полистал соответствующую литературу, так что мог вести дискуссию на должном уровне. В ходе ее он небрежно бросил:
— Недавно мне довелось видеть коллекцию профессора Вильямса. Говорят, в Англии она лучшая. А может, и не только в Англии, может, во всем мире не найти более богатой.
Губы хозяина дома чуть дрогнули. Это обстоятельство не осталось незамеченным. «Похоже, рыба на крючке», — с удовлетворением подумал лейтенант и продолжал:
— Впрочем, мне приходилось слышать, что и вам, профессор, удалось кое-что собрать.
Это уже была явная провокация.
Профессор тяжело поднялся с кресла.
— Если вас такого рода экспонаты и в самом деле интересуют и вы бы желали увидеть собственными глазами это «кое-что», как вы изволили выразиться…
Лейтенант торжествовал. Своей цели он добился.
— О, вы чрезвычайно любезны. Весьма признателен.
От внимательного взора лейтенанта не укрылись ни бронированные двери, ни сложнейшие замки в них, ни стальные решетки на окнах. Экспонаты профессорского музея Гарри Гопкинс рассматривал с должным вниманием и неподдельным интересом. Перед огромной статуей он застыл в изумлении. Тут притворяться не было необходимости.
— Потрясающе! Вот уж никак не предполагал, что нечто подобное могу увидеть в нашей Англии. Представляю, какие колоссальные трудности пришлось вам преодолеть, чтобы доставить сюда такого колосса!
Профессор щелкнул пальцами.
— Да, вы правы. Но в конце концов мне это удалось.
Лейтенант вспомнил слухи, которые кружили по городу в тот период, когда профессор вел раскопки в Мексике; не очень-то красивые истории о профессоре рассказывали тогда, но только шепотом, только на ухо. Слишком высока была репутация профессора Хоупа в научном мире, чтобы можно было позволить себе безнаказанно распространять порочащие его слухи.
Гопкинс с порога обратил внимание на висевшую на стене шкуру буйвола, украшенную замысловатым орнаментом, и искоса поглядывал на нее, но приблизился лишь тогда, когда наступил благоприятный момент. Даже самый внимательный наблюдатель вряд ли догадался бы, что именно среди экспонатов музея более всего заинтересовало молодого человека.
